Колхозный пастух Шура Черныш (так его звали по-улошному) удобно расположился на пригорке. Внизу, в ложбине меж гор, лениво бродило колхозное стадо. Отсюда оно было как на ладони. Вон бродит Красуля, изредка поднимая голову и принюхиваясь к чему-то. Вон любвеобильный бык Борька присмотрел себе новую «любовь». Черныш прищурил глаз:
— Так-так, это, кажись, Маруську облюбовал Борька. Вот те на, едрён-матрён, а Верка Сухова клялась-божилась, что Маруська уже покрылась. Ну, Верка, облом тебе вышел, — усмехнулся Черныш. — За известие чекушечку поднесёшь.
Он глубоко вдохнул свежий, настоянный на ароматах трав воздух, поудобнее устроился на камне, оперся руками о кнутовище и положил голову на руки. Солнце уже не жгло, а нежно ласкало кожу лица и рук. Черныш ещё раз окинул взглядом всё стадо — не убрела ли какая бурёнка. Стадо сгрудилось, некоторые коровы ложились — значит, с часок полежат. Мысли в голове текли плавно, цепляясь друг за друга:
— Воронка перековать надо, вот приеду домой, свожу в кузню. В баньке бы помыться, попариться. Не забыть бы веников наломать. А Татьяна, поди, пельмешков наварит, а к пельмешкам и рюмашку-другую можно пропустить.
Следующую мысль он уже не додумал. Глаза закрылись и сладкая дрёма охватила всё тело.
Очнулся Черныш от того, что кто-то хлопал его по щеке чем-то холодным. Он открыл глаза и, повернув голову, замер от испуга. На правом плече висела змея. Концом хвоста она шлёпала его по щеке. Черныш резко вскочил, сбросив с себя змею, поднял зажатый в руке кнут и хотел уже ударить по змее, но краем глаза заметил какое-то движение слева. Он посмотрел туда и увидел большую чёрную гадюку, которая ползла к нему. Резким ударом кнута он перебил её туловище, а затем добил камнями.
Вспомнил про первую змею и оглянулся в ту сторону — прочь от него уползал уж, сердито или обиженно шипя. Чернышу стало вдруг жарко. Всё тело покрыл противный липкий пот — сказывался запоздалый страх.
— Вот чего тятька-то покойный нынче приснился, в гости звал, -вспомнился вдруг.
Черныш повернулся к стаду — коровы уже поднялись и, щипая траву, двинулись в сторону фермы. Пастух вскинул на одно плечо рюкзак с остатками припасов, на другое — кнут и вдруг замер на месте от мысли:
— Это что же получается — уж меня по щеке хлопал, чтоб разбудить?
Выходит он меня от гадюки спас!
Черныш посмотрел в ту сторону, куда уполз уж. Его уже нигде не было видно.
— Ну, прости, друг, — сказал Черныш, — я сразу не понял, что ты меня
разбудить решил, чтобы спасти, чуть не убил тебя. Век тебя не забуду!